| Меню сайта |
 | |
 |
| Категории раздела |
| |
|
| Мини-чат |
|
|
|
| Наш опрос |
| |
|
| Статистика |
|
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
| Форма входа |
| |
|
|
 |  |  |
 | Главная » 2010 » Июль » 7 » Воспоминания мз детства
11:41 Воспоминания мз детства |
| Учительница, конечно, обратила на это внимание.
Воспоминания из моего детства.
Посвящаю, моим детям и внукам.
В О З В Р А Щ Е Н И Е
Я помню себя с двух лет. (Правда, отдельными эпизодами). Шел 1945 год.
Маленькая комнатка в каком-то общежитии, большую часть из которой
занимает большая русская печка. На столике грязная посуда. Под потолком горит лампочка. Я сижу на печке. Голова завязана куском марли. Пытаюсь во что-то играть, хотя игрушек никаких не было. В комнате больше никого нет. Я одна. И я, конечно, не понимаю, почему я одна, на высокой печке, и вокруг никого. Вдруг какое-то движение, суета…приехала моя бабушка. Как мне стало известно позже, она приехала, чтобы проверить, как я живу.
Дело в том, что моя мать оставила меня у бабушки (своей мамы) когда мне было 4 месяца. Родилась я в небольшом районном городке. Что заставило ее это сделать? Трудные отношения с матерью, тяжелая жизнь, а может быть новая любовь? Мне было это не известно…
Дед погиб на фронте, во время битвы под Москвой. Бабушка осталась одна с ребенком на руках (это значит со мной). Кормить меня пришлось протертым на жернове пшеном, вернее отваром от этого пшена. Понимаю, как ей было трудно. Общежитие, отсутствие молока и сахара. А тут еще менингит, которым я заболеваю в возрасте 9-ти месяцев.
Когда мне исполнилось два года, появилась моя мама, и забрала меня к себе в какой-то небольшой поселок.
Итак, приехала бабушка с «ревизией», устроила скандал по поводу немытой посуды, брошенного ребенка (это про меня). Забрала меня и увезла.
С этого дня связь с моей матерью была потеряна на несколько лет.
П О Г Р Е Б
Почему-то мы с бабушкой не имели своего жилья.… Все время переезжали с одной квартиры на другую. И вот опять мы снимаем «угол» в одном маленьком старом частном домике, где жила женщина по имени Мария со своим стареньким отцом. У нас с бабушкой вещей никаких почти не было. Помню только швейную машинку и перину. Да, еще был маленький сундучок с нашими вещами. На этом сундучке мы с бабушкой спали. На него каждый вечер стелилась перина и подставлялись стулья, чтобы было, куда ноги положить.
И так получилось, что этот самый «угол» находился возле русской печки, где все время лежал старый дедушка. Он постоянно ловил на себе вшей и скидывал туда, где мы спали. (Ему было все равно).
Жили мы на то, что бабушка сошьет и продаст. Питались с хозяевами на кухне. Она была у них большая (или мне тогда так казалось), с большим глубоким погребом. Этот погреб мне запомнился очень хорошо, потому, что я в нем побывала… Бабушка все время пыталась заставлять меня что-нибудь делать, и в тот момент ей пришло в голову научить меня чистить картошку. (Мне было 5 лет). Помню, как я старалась, но у меня не получалась тонкая шкурка. Бабушка просматривала шкурку от картошки на свет, сердилась, заставляла меня чистить снова, и снова.…
- Ты что слепая, не видишь, что шкурка толстая?! Она должна быть такая тонкая, что когда посмотришь на свет, должна просвечивать. Давай снова.
А тетя Маруся, достав что-то из погреба, оставила его открытым, намереваясь еще за чем-то слазить. Я сидела на табуретке и когда бабушка в очередной раз сунула в мою руку картошку, откинулась назад и упала в погреб. Сначала я ничего не поняла, что произошло, только страх заставлял меня не плакать. Я лежала на спине, смотрела наверх и видела горящую лампочку, которая была так высоко, что казалась совсем маленькой.
П А Р А З И Т Ы
Жизнь в этом доме мне запомнилась еще несколькими эпизодами.
Каждую весну, когда таял снег, в подвале под домом собиралось большое количество воды. Это было и летом, когда часто шли дожди. Потревоженные потоками воды, изо всех щелей в дом заползали разные пауки, особенно много было тарантулов. Их убивали, а они снова появлялись. Я помню, как в один из вечеров их было убито 14 штук. С тех пор, при виде пауков, у меня всегда появляются неприятные ощущения.
Бабушка со мной никогда не играла. Она много шила, а я сидела под столом и делала из тряпочек, которые она мне кидала, разных кукол. Так, под столом и проходили первые годы моей жизни.
Во дворе играла редко, потому что верхней одежды у меня не было. Зимы были снежные и морозные. Бабушка надевала на меня свой кожушок, повязывала каким-то полотенцем и я выходила на улицу, чтобы постоять и просто подышать. Играть в таком «наряде» было невозможно. Да и соседские дети смеялись надо мной. Они мне дали прозвище «баба рязанская». Поэтому выход на улицу, никогда не был для меня радостью.
Помню, что в этом доме, меня впервые стали одолевать вопросы: Почему я живу с бабушкой? Где мои родители? Где моя мама?
- Бабушка, а где моя мама? Почему я живу с тобой?
- Я бы сама хотела это знать. Счастливая твоя мать, избавилась от тебя. Не мешай мне. Вырастешь - поймешь.
И я знала, что продолжать о чем-то спрашивать уже нельзя.
Так прошло еще два года. 1950-й год, мне 7 лет и нужно собираться в школу. Очень хорошо помню мое первое школьное платье, сшитое из коричневой ткани, очень грубой и похожей на брезент. Перед школой бабушка меня повела к врачу на обследование.
- Девочка у вас очень слабенькая. Смотрите не застудите ее, иначе у нее будет туберкулез.
А почему у нее столько вшей? Как же вы пойдете в школу? У вас будут проблемы.
- Не знаю, что и делать. Ведь мы, и голову часто моем и мажем все время цинковой мазью, а все бесполезно – объясняла бабушка.
Несмотря на бабушкину чистоплотность, эти паразиты никак не выводились на протяжении нескольких лет. Для меня это было настоящей трагедией.
И вот наступило долгожданное 1 сентября 1950 года, когда меня бабушка отправила в школу. Я хорошо помню этот день. Мне было не понятно, почему бабушка не пошла со мной? Почему отпустила одну? Мне было очень страшно. Кто и как меня встретит? Я неуверенно подошла к калитке начальной школы. Там стояло несколько мальчишек. Я остановилась и не знала, что мне делать? Я боялась, что меня будут бить, или смеяться надо мной. Вернуться домой за бабушкой, я тоже побоялась и решила пойти к знакомым, которые жили недалеко от школы. Они меня и привели. Свою первую учительницу Галину Филипповну, я очень хорошо помню. И не потому, что она была такая замечательная. Сначала я очень верила своей учительнице, думала, она меня защитит от унижений, но она только способствовала этому.
Один раз в неделю, проходя по рядам в классе, она рылась в головах своих учеников и искала этих паразитов. Когда она подходила ко мне, я вся съеживалась, мне казалось, что сердце мое сейчас выскочит. Конечно, у меня их находили, доставали и складывали в мою ладонь на глазах у всего класса. Я тупо смотрела на свою ладонь со всем содержимым и не знала, что мне делать.…После таких «процедур» меня били и обзывали «вшивой командой». Это прозвище надолго прилепилось ко мне. Постоянные насмешки одноклассников доводили меня до отчаяния. А тут еще мое шуршащее платье. Когда я шла к доске, то ткань на платье шуршала, и все весело смеялись. Я возненавидела школу, класс и учительницу. Так начались мои школьные мучения.
Я очень завидовала девочкам из своего класса. Мне тогда казалось, что у них было все: семья, одежда, подружки, а главное – любовь близких. Я считала этой жестокой несправедливостью. «Чем я хуже? Почему это именно со мной?»
П Е Р Е Е З Д
Не знаю, по какой причине, но мы с бабушкой опять переехали на другую квартиру. Квартирой это назвать трудно. На соседней улице жила семья: муж с женой и трое детей. Со старшим мы были в одном классе. У них освободилось маленькое помещение с отдельным входом из коридора. Раньше они его использовали под баню. Вот туда мы и въехали. Маленькое оконце, большая русская печь, которая занимала, очень много места. У стенки железная кровать-полуторка, у окна маленький стол и два стула. На одном сидела я и учила уроки. А второй был для бабушки. Еще у входа у нас стоял ящик из фанеры, в котором раньше продавались спички. Он стоял на боку и служил нам кухонным столом. Осталось немного места для нашего сундучка. На окне марлевые занавески, а под потолком марлевый маленький абажур. Для нас это были «хоромы», в которых пришлось прожить до 18 лет. Но, об этом позже…
Ну вот, я перешла во второй класс. Училась очень хорошо, да иначе, и быть не могло…
Бабушка не позволяла мне получать тройки. Она была очень строгая. Любая шалость, или неправильное на ее взгляд поведение жестоко наказывалась. Страх, который преследовал меня всюду: в школе, дома, на улице, не позволял мне расслабиться. Я постоянно ждала наказания за что-либо. Дети хозяев, где мы жили, быстро это поняли и стали прятать в доме ремни, линейки. В общем, все то, чем можно больнее ударить. Страх перед побоями заставлял меня говорить неправду. Я понимала, что это временно, что я просто оттягиваю расправу. Но зато потом, я получала двойную порцию ударов. Вот тогда я поняла, насколько я боюсь и ненавижу свою бабушку.
Самое ужасное для меня было спать с ней в одной кровати. Я ложилась у стенки и старалась как можно плотнее к ней прижаться, чтобы ни единой точкой своего худенького тела не прикоснуться к этому человеку. Так я лежала до тех пор, пока сон не одолевал меня.
Иногда, когда она болела, ненависть куда-то отступала, и мне было жаль ее. Болела она часто. А когда лежала в больнице, я жила одна в нашей комнатке. По пути из школы домой, я подходила к окошку больничной палаты, куда мне бабушка подавала что-нибудь поесть. Чаще всего это была каша. Ужинать меня звала наша хозяйка тетя Фрося. У нас был условный сигнал. Когда своих детей усаживала за стол, она всегда звала меня, стуча по стенке. И этот условный сигнал звучал на протяжении нескольких лет.
Однажды так случилось, что мою бабушку отправили в областную больницу, где ей сделали операцию. Я несколько дней прожила одна. Была зима, нужно было топить печку. Узнав об этом, мама одной девочки из нашего класса, забрала меня к себе. Не помню, сколько я у них прожила, но однажды ночью меня разбудил скандал. Это пришла моя бабушка, стала ругаться, требовала меня немедленно разбудить, чтобы забрать домой. Эта женщина пыталась ее убедить, что не нужно тащить ребенка ночью. Но, бабушка настояла на своем. Я помню как я сонная, спотыкаясь, шла, по темным улицам. Было очень холодно. Я шла и слушала, какая я неблагодарная «дрянь». Что я не ждала ее, и не топила печку.
Я была жестоко наказана за это. Школа хотела меня отправить в пионерский лагерь «Артек», который находился на берегу Черного моря. Выбор остановили на мне по двум причинам: я хорошо училась и потому, что я сирота. Но бабушка категорически отказалась, считая, что я не заслуживаю такого подарка. Мне было 8 лет.
(На Черном море я так ни разу и не побывала.)
С О Н
Поскольку я была очень слабым ребенком, мне часто хотелось спать. Придя из школы, я должна была немедленно садиться за уроки. Сидя за столом, я «клевала» носом.
- Бабушка, я хочу спать. Можно я лягу и посплю немного?
- Ну, вот еще, чего придумала. Ты что больная? Спать днем детям не полагается. Это баловство. Сиди и делай уроки.
Пробурчала бабушка, укладываясь на кровать. Глядя на нее, мне так хотелось лечь!.
Больше я не спрашивала, знала, что не разрешит. Я просто ловила моменты… и когда бабушка засыпала, позволяла себе расслабиться и уснуть за столом, положив голову на руки.
Питание у нас было очень скудное. Картошка, которую мы сажали, на отведенном нам меленьком участке огорода, пшенная каша, суп из пшена, который всегда был заправлен постным маслом. Мясо было большой редкостью. По праздникам появлялись сладости в виде яблочного повидла.
Летом было лучше, чем зимой. Особенно, когда были заказы на шитье от какой-нибудь жительницы Буландинской мельницы. Этот маленький поселок находился на расстоянии 7-ми километров от города (если идти по просеке через лес). Рано утром, бабушка отправляла меня на эту мельницу, чтобы я сделала примерку, а потом по такому же маршруту отнесла готовое платье. Это был праздник! Меня там кормили, да еще с собой давали продукты: молоко, сметану, яйца.
До сих пор удивляюсь, как я могла одна ходить на такие расстояния по лесу, да еще тащить сумку с продуктами!? И самое удивительное то, что я не боялась. Хотя по-настоящему я всегда боялась только одного человека – мою бабушку.
Когда она уходила из дома, я так надеялась, что с ней что-нибудь случиться. Ведь бывает, что люди под машины попадают, или еще какой несчастный случай. «Хоть бы ее машина задавила» – думала я. Меня бы в детдом забрали».
Но, я напрасно надеялась. Бабушка благополучно возвращалась.
П А С Х А
Меня, как и многих других людей моего поколения воспитывали в духе марксизма-ленинизма и конечно, ни о какой религии даже речи быть не могло. Моя бабушка не была членом партии, но она была закоренелым ленинцем и таким, же атеистом. В нашем жилище слово «Бог», «пасха» и многие другие религиозные слова произноситься не имели права.
У бабушки была подруга, тетя Дотя. Обеспеченная женщина, у которой муж очень хорошо зарабатывал. У них даже была прислуга, которая жила под прикрытием родственницы. И на пасху всегда красились яйца, пеклись куличи и разные другие вкусности. Конечно, все это не афишировалось. Моя бабушка это не признавала. Не знаю, почему они дружили? Наверно им обоим это было необходимо. Я помню, как она меня отправляла к своей подруге на пасху. Думаю, что здесь преследовалась определенная цель: накормить меня, и получить какие-нибудь печености. (ну это мои предположения). И вот я стою у порога и чтобы меня угостили, я должна была произнести положенную фразу «Христос воскрес» (так требовала т. Дотя).
- Ну что стоишь, молчишь? Что нужно сказать?
- …
- Ну, стой! Пока не скажешь «Христос Воскрес», ничего не получишь.
Но, у меня не открывается рот, я не могу это сказать. Ведь меня воспитывали совсем иначе. Бога нет, а почему я должна говорить, что он воскрес?
Я продолжаю стоять, молча у порога, смотреть на стол, где расставлены разные сладости. Давиться слюной и слезами…Молча, ухожу. Тетя Дотя не выдерживала всего этого, догоняла меня и вручала заранее приготовленный сверток с продуктами. Она знала, что я ничего не скажу.
Она вообще была очень щедрая женщина. Зная, что я мечтаю иметь гармошку-хромку, тетя Дотя притащила ее на мой день рождения. В тот момент я почувствовала, как можно быть счастливой! С тех пор я стала осваивать этот инструмент и через несколько месяцев я уже вполне прилично играла. Видимо это наследственное – мой отец был профессиональным музыкантом. Впоследствии, игра на гармошке здорово помогла мне. Меня стали звать на разные увеселительные мероприятия: день рождения соседей, праздники, свадьбы. Сидя на высоком стуле, мои ноги еле доставали до пола. Наверно со стороны это выглядело забавно. Когда баянист напивался, моя гармошка еще долго веселила компанию. И людям это нравилось. Моей бабушке тоже нравилось – я приносила домой разные продукты. Один был недостаток – я невольно запоминала все матерные частушки.
П Е Р Ч А Т К И
Мне 9 лет. Я частенько ходила играть на улицу с хозяйскими детьми. Однажды бабушки не было дома, а дети меня позвали играть. Была зима. Погода стояла хорошая, снега много. Особенно его было много на огороде, где мы часто играли, лепили снеговиков, или делали снежные домики-подкопы.
Я долго искала свои варежки, но не могла найти. Увидела бабушкины перчатки и надела их.
На улице мы лепили снежную бабу. Я быстро замерзла, особенно руки. В перчатках было холодно и они от снега все «скукожились». Я побежала домой. Бабушка была уже дома. Увидев на мне свои перчатки, да еще в таком виде, бабушка взревела как раненный зверь. Я раздеться не успела. Меня «раздевали» удары ее мощных кулаков. Ну, про кулаки можно рассказывать отдельно. Рука у бабушки была тяжелая. Эта экзекуция продолжалась до тех пор, пока на лице не появилась кровь…Бабушку, это остановило. Она налила в таз холодной воды, раздела меня, приказала встать туда ногами и стала смывать с меня кровь. Все это сопровождалось следующим монологом: «сволочь такая! Правильно мать твоя сделала, избавилась от тебя. Хоть бы вы все подохли. Всю жизнь ты мне испортила, гадина. Будь ты проклята!» И т.д. Нецензурную брань я, конечно опускаю. Это могло долго еще продолжаться, но на шум прибежала тетя Фрося и пригрозила, что сейчас вызовет милицию.
Оказалось, что ничего страшного, мне всего-навсего разбили нос.
Через несколько дней после этой истории, бабушка решила меня попугать. Пришла домой и говорит:
- Собирайся, пойдем в райисполком, будем оформляться в детдом. Все, хватит мне с тобой мучиться.
Мы пришли в райисполком (хотя тогда я не понимала что это такое), бабушка мне приказала сидеть в коридоре и ждать, а сама ушла. Долго ее не было. Я ждала и надеялась, что меня заберут в детдом, мне казалось, что там будет лучше. Но пришла бабушка и сказала, что пока она меня прощает, но если я не буду слушаться, она меня точно отдаст.
Д Р О В А
Мне 10 лет. Поскольку в нашей маленькой семье мужчин не было, нам с бабушкой приходилось самим о себе заботиться. Вернее, больше доставалось моей бабушке. Чинить электроприборы, подшивать валенки, ремонтировать обувь, покупать и таскать уголь в сарай, добывать и колоть дрова, чтобы истопить печь. Я помогала бабушке пилить дрова, потому как пила большая, с двумя ручками. Одному не справиться.
Когда в очередной раз бабушка заболела, мне пришлось самой растапливать печку. А дров готовых не было. Вот я и решила сама наколоть дров. Взяла потоньше круглую березовую палку, взяла топор и изо всех сил ударила по этой палке. Палка раскололась, часть ее отлетела мне в глаз. К счастью, этот удар пришелся на мою бровь. Я страшно испугалась, забежала к тете Фросе, из брови сильно текла кровь. Позвали на помощь медсестру, которая жила у соседей. Оказали мне первую помощь, но шрам остался на всю жизнь. Поэтому, будучи уже взрослой, я, никогда не общипывала свои брови. Они у меня всегда черные и широкие. Да и ладно, я по этому поводу не расстраивалась. Не всем же ходить с тонкими бровями. Зато есть свой плюс. Я научилась правильно колоть дрова.
П И С Ь М О
От матери не было никаких известий. Как потом выяснилось, бабушка объявила розыск через милицию. Она хотела, чтобы мать забрала меня, или хотя бы помогала содержать.
Бабушка почему-то пенсию не получала, были какие-то проблемы с документами, потом очень долго оформляла инвалидность. Поэтому мы также продолжали жить на то, что она заработает шитьем. Когда она болела, то швейную машинку, с помощью мальчишек, я ей ставила на скамеечку так, чтобы ножки стояли под мышками. Так она могла шить лежа.
И вдруг, к нам пришел начальник милиции. Он сообщил, что нашлась моя мать и что живет она в г.Лениногорске. Бабушка очень обрадовалась и написала матери письмо. Содержание письма мне конечно не известно. Но ответ пришел быстро. Мать писала, что она очень рада нашему «появлению», что у нее новая семья. Она вышла замуж, живут в семейном общежитии, родилась девочка Татьяна и ей уже 9 месяцев. Но самая большая радость была для нас – это приглашение приехать. Бабушка, как только поправилась, стала собираться в дорогу.
О своих чувствах трудно даже написать. Я была такая счастливая! Неужели у меня будет семья? Мама, сестренка и папа. Его я не знала, но уже была готова полюбить.
Ну, вот и незнакомый город. Вокзал. Поезд останавливается и по перрону бежит худая высокая женщина в скромном коричневом платье. Я выхожу из вагона и бегу ей навстречу…Это моя мама. Слезы, радость… все захлестнуло. Мы едем к ним домой, в комнатку в семейном общежитии барачного типа. Очень хорошо помню, как вошла, увидела усатого, черноглазого мужчину. Он подошел ко мне, обнял и, я назвала его…папой.
Впервые я произнесла это слово. Потом знакомство с сестрой, с мамой, с их семейными традициями. Мне было 11 лет.
Л Е Н И Н О Г О Р С К
Началась моя новая жизнь. Муж моей матери работал на стройке разнорабочим. Мать не работала, была с ребенком дома. Поскольку уже начался учебный год, меня быстренько повели в школу в 5-й класс. Так как я привыкла в классе держать себя обособленно и настороженно, то знакомство с классом происходило тяжело. Вскоре Василию (так звали моего нынешнего папу), выделили двух комнатную квартиру, так как семья прибавилась. Как выяснилось позже, нас с бабушкой для этого и пригласили. Дома обстановка ухудшалась с каждым днем и с нарастающими темпами. В то время, в стране была тяжелая ситуация с хлебом. Выдавали на руки одну булку, а очереди были огромные. Люди занимали очередь с раннего утра. А квартира находилась в одном коридоре с хлебным магазином. Моя бабушка ходила разгружать хлеб, чтобы не стоять в очереди и чтобы получить лишнюю булку хлеба. В доме были и другие необходимые продукты (кроме мяса), но выяснились другие интересные моменты. Молоко и сливочное масло необходимо было главе семье, поскольку он на тяжелой работе, и моей сестренке, потому, что она маленькая. Но, мы не относились к этим категориям, поэтому, ни мне, ни моей бабушке это не полагалось. Мать с мужем часто обедали в рабочей столовой. Как-то, у матери из кармана пальто выпала конфетка. Мать смутилась и отдала ее мне. После этого случая, бабушка стала проводить «ревизию» ее карманов, и частенько находила там печенье, или конфеты, хотя в доме сладостей никто не видел.
Мы с бабушкой питались отдельно: отварные макароны и хлеб. Иногда эти макароны обжаривались на сковороде в постном масле. Еще, можно было сварить суп с макаронами. (С тех пор, я не ем макароны).
Аппетит у меня был очень плохой, однообразная еда так надоела, что я уже на нее смотреть не могла. Каждый день скандалы, переходящие в драку. После очередного скандала, у бабушки на нервной почве отказали ноги.
Мое здоровье резко «пошатнулось». Я стала засыпать на уроках.
Учительница, конечно, обратила на это внимание. Оставила меня после уроков и стала выяснять с кем и как живу. Пришлось рассказать. В итоге: вмешательство классного руководителя в мою жизнь, выяснение отношений с моими родителями и хорошая пощечина, которую я получила от матери за «предательство».
После этого обстановка в доме стала совсем невыносимой. Нас с бабушкой «отделили». Даже стирать мои вещи мать перестала. Стирать пришлось самой.
Через некоторое время, бабушке стало легче, и мы решили уехать. Бабушка написала тете Фросе письмо, чтобы получить разрешение приехать обратно. Нам повезло. На тот момент, тетя Фрося родила четвертого ребенка, для которого нужна была нянька. Поэтому, она очень обрадовалась и разрешила нам вернуться. Бабушка снова стала шить и как только набрала денег на дорогу, мы вернулись. На вокзале, когда нас провожали наши родственники, «папа» сказал, что теперь у них меньше будет расходов на продукты. Так закончилась моя жизнь с родителями, которая продолжалась всего шесть месяцев. > В родные места
Ура! Вот мы и дома. Опять родные места, знакомые лица. Но, теперь другая восьмилетняя школа, другой класс, другой иностранный язык. В Лениногорске я начала изучать английский. Здесь, немецкий. В результате не знаю ни того, ни другого. (Это я так, кстати).
Мы опять в нашей маленькой комнатке, но теперь стало веселее. Пока я в школе, грудного мальчика (он сейчас летчик), нянчила бабушка. Когда я приходила из школы, это становилось моей обязанностью, потому что бабушке нужно было шить. Ребенок был ужасно крикливым, мог плакать часами. За уроки я садилась только поздно вечером, когда тетя Фрося приходила с работы. А поскольку она работала буфетчицей в чайной, то приходила в 9-10 вечера. Но, она всегда что-нибудь приносила поесть. Да еще нам была скидка. Раньше мы платили 5 рублей за проживание, а теперь мы няньки. Так что, у нас был «бартер».
Жизнь потекла своим чередом: школа- ребенок - уроки. Можно наоборот. Так прошло три года. Ребенок подрос, я закончила 7-й класс и пошла, учиться в среднюю школу.
П О Д А Р О К
У нас в городке появилась супружеская пара, которая проводила курсы по подготовке секретарей-машинисток. Узнав про это, бабушка меня записала на эти курсы. Жизнь потекла по другому расписанию: до обеда школа, днем помощь бабушке (мне доверялось обметывать швы), вечером курсы, а перед сном уроки. Я, как могла, старалась. На курсах я была лучшей ученицей. Видимо сказались мои навыки игры на гармошке. У меня были проворные пальцы, и я быстро научилась печатать на машинке.
Но, хвалили меня только на курсах. Бабушкин характер не изменился, а совсем наоборот. Она стала еще агрессивней. Любые мои просчеты сопровождались истериками и побоями.
Своими эмоциями она совершенно не управляла, и могла запустить в меня любым предметом, который оказывался под рукой.
Приходя из школы, я с опаской всматривалась в ее лицо, чтобы понять настроение. К чему мне быть готовой? Ноги домой не несли. В сердце постоянный ледяной страх и это состояние плавно перешло, в хроническое. Забегая вперед, скажу, что очень долго, при возвращении домой, будучи уже взрослым человеком, я ощущала в сердце все тот же страх. Со временем это прошло.
Мне запрещалось иметь подруг, потому что все были не такие и неправильные. Ходить к кому-либо в гости, тоже запрещалось. Поэтому, в школе я была изгоем.
У нас в школе был буфет. Там продавали свежие, очень вкусные пирожки с повидлом и с картошкой. Каждый день, бабушка мне давала 5 копеек на пирожок. Помню, как на большой перемене все бежали в этот буфет, за пирожками. Я оставалась в классе, потому что собирала деньги на подарок бабушке.
Приближался ее день рождения. Я купила духи, которые ей очень нравились, спрятала их и ждала момента вручения.
И вот этот момент настал.
- Бабушка, поздравляю тебя с днем рождения! Вот тебе в подарок твои любимые духи.
протягиваю ей подарок, а сама вижу, что настроение грозовое.
- Не нужно мне от тебя никакого подарка! Вырастила сволочь на свою голову.
И отвернулась.
Я стою с протянутой рукой, держу подарок и понимаю, что мне его нужно куда-то деть…
Но куда?
Я тихонько ставлю духи на стол. Мне хочется уйти, но, к сожалению, выходной и в школу не нужно. Просто выйти из комнаты нельзя, будет еще хуже. Я сидела на стуле и плакала. Потом, успокоившись, решила, что бабушка наверно тоже успокоилась и сделала попытку помириться:
- Бабушка, давай что-нибудь покушаем, я есть хочу.
- Бери сама и жри…
Я, конечно, не стала сама брать, не стала «жрать». Поели мы только вечером.
Так закончился очередной день рождения.
Если говорить о моих днях рождения, то почему-то я их не помню. Помню только одно, когда бабушка мне ко дню рождения сшила очень красивое ситцевое платье в клеточку. О других подарках, были они, или нет, я вообще не помню. Я всегда ждала поздравления от своей матери. Но, увы,… его не было никогда.
П О Б Е Г
К нашему великому удивлению, мы получили письмо от моей мамы. Она писала, что ей срочно нужно лечиться в санатории, а ребенка, т.е. мою сестру, не с кем оставить. А в санаторий ей ехать мимо нашего городка. Бабушка дала согласие, чтобы она привезла ребенка. Сестре было тогда 4 года. Этот бедный ребенок поселился у нас, непомню на какой срок. (Уже, будучи пожилыми дамами, мы с сестрой вспоминали этот эпизод). Девочка была настолько тихая, какая-то забитая и старалась все время молчать. Общение мое с ней начиналось и заканчивалось за столом во время еды. Я ее ненавидела, потому что она была маминой дочкой. Когда приехала мать и стала собираться в дорогу, я с такой завистью на это смотрела, что мать заметила. В отсутствие бабушки, она предложила мне уехать с ней, вернее бежать. Я согласилась. Как мы договорились, я должна была прийти на вокзал к самому отходу поезда. Мы обе точно знали, что на вокзал бабушка не пойдет. Я приготовила небольшой узелок с одеждой, который спрятала в сарае. С этим узелком, огородами, я побежала на вокзал и стала ждать маму, спрятавшись за угол туалета.
Мысли «бегали» как скакуны. Что я делаю? Нужна ли я матери? А как же бабушка, ведь она меня вырастила? Что с ней будет? А когда она заболеет, кто будет с ней рядом? И так далее…
И тут я увидела мать. Она торопливо шла, держа за руку девочку, которая не успевала за ней и быстро перебирала ногами. Я стояла за углом туалета и видела, как мать садилась в поезд. Слезы застилали глаза, а ноги как будто вросли в землю. Поезд тронулся, а мать меня даже не искала. Я провожала взглядом уходящий поезд и понимала, что там я никому не нужна. Мне нужно вернуться домой. Я знала, что меня ждет, но мне было все равно.
Когда я вошла с узелком, бабушка конечно догадалась. Она не стала ничего выяснять, назвала меня «неблагодарной тварью» (нецензурную брань опускаю). Тогда я думала, что оглохну, потому что удары, которые на меня сыпались, почему-то в основном приходились на мои уши. Но мне повезло. Прошло много лет, а слух у меня до сих пор отличный.
Л Е К А Р С Т В О
Моя бабушка постоянно принимала какие-то лекарства. Однажды, она принесла домой маленький флакон и сказала, чтобы я никогда это не трогала. Она объяснила, что от него можно уснуть и не проснуться. Я не обратила на это особого внимания, поскольку никогда без разрешения ничего не трогала.
Лето, хорошая погода. Я отпросилась у бабушки пойти на стадион, там шли какие-то соревнования. Стадион в нашем городке был единственным местом, куда люди приходили отдыхать. Там продавали мороженое и очень вкусный морс.
<div style="margin-right: 60.
|
|
Категория: Новости |
Просмотров: 330 |
Добавил: iginin
| Рейтинг: 0.0/0 |
|  |
 |  |
 |  |  |
|
| Поиск |
| |
|
| Календарь |
| |
|
| Архив записей |
| |
|
|
